Обвинение предъявлено Гурову [Сборник] - Николай Иванович Леонов

– Точно! Я тоже так думаю, Лев Иванович.

– Но для чистоты нашего эксперимента я предлагаю изменить набор потенциальных подозреваемых, внести в таблицу мужчин и женщин, которые входят в ваше ближайшее окружение, с кем вы общаетесь буквально каждый день.

Валерия ненадолго задумалась, потом произнесла:

– Да, наверное, так будет правильно. Пожалуй, я даже себя внесу в эту таблицу. Вы ведь подозревали меня вначале, так, да? Не стоит скрывать очевидное. Да я и не в обиде, знаю, что работа у вас такая. Кроме того, представляю себе, что вы подумали, когда обнаружили на страницах моего детектива описание преступлений, как под копирку снятое с ваших уголовных дел, очень даже реальных.

– Хорошо, значит, вы вносите в таблицу имена, я зачитываю признак.

– А я ставлю плюсик тому, у кого его нахожу. По идее, тот, кто наберет большее количество плюсиков, и есть главный кандидат в маньяки.

– Давайте приступим.

– Хорошо, я готова, – сказала Валерия.

– Субъект бесспорно умен.

– Здесь я рискну поставить плюс себе, потом Игорю и еще нескольким знакомым, которые бесспорно умны.

– Субъекту около тридцати лет.

– Пожалуй, этот эксперимент довольно рискованный, – пробормотала Валерия, снова расставляя плюсики себе, жениху и некоторым знакомым. – Так мы с Игорем у вас в лидеры вырвемся.

– Харизматичен, умеет и любит общаться, способен привлечь внимание и очаровать.

– Готово.

– Хорошо выглядит.

– Как это понимать?

– Субъект привлекателен внешне, следит за собой, хорошо одевается.

Валерия вздохнула, молча расставила плюсики и даже не стала это комментировать.

– Субъект пережил некое событие, травмировавшее его психику. Но распространяться об этом он, разумеется, не будет из-за скрытности и неверия в то, что кто-то может помочь ему разобраться с его проблемой.

– На этот вопрос я могу ответить точно лишь про себя, возможно, еще про Игоря. А как судить об остальных людях, особенно если субъект скрытен?

– Понимаю, это сложно. Здесь нужно хорошенько подумать, вспомнить некоторые моменты из жизни того или иного человека. Наш субъект никогда не говорит о своем прошлом или же упоминает о нем вскользь, без подробностей. Вы, конечно же, знаете, что у него были мама и папа, друзья и школа, но на этом все. Информация всегда обрывается. Еще вы никогда не замечали за этим человеком какого-то взаимодействия с родней. Они не обмениваются звонками или сообщениями. Данный тип никогда не говорит: «Ума не приложу, что подарить маме на Новый год», или что-то еще в этом роде. Скорее всего, он одинок, не просто не ходит на свидания, а вообще не любит общаться с противоположным полом. Субъект может презрительно отзываться о психологах или психотерапевтах.

– Кто же их любит? – заявила Валерия, но задумалась.

– Например, вы могли слышать от субъекта фразу примерно такого содержания: «Психология – ложная наука» или «Все их выводы слишком приблизительны, а результаты исследований и тестирований можно смело делить на десять».

– Так каждый третий человек думает. Но вы правы, Лев Иванович, в моем окружении тоже есть такая личность, – сказала Валерия и поставила отметку.

– Наш субъект социопат. Но, как и большинство подобных персонажей, он умело маскируется, то есть скрывает душевную черствость. Его патологическое неумение сопереживать почти никогда не бросается в глаза. Если хорошенько подумать, у вас получится вспомнить, что этого человека не умиляют картинки с милыми котятками или собачками, а дети его просто пугают.

На сей раз Валерия думала еще дольше, наконец-то поставила плюсик. После этого она сразу сделалась мрачной, почему-то совершенно утратила свое недавнее оживление.

– Теперь самое главное. Мы не знаем, почему именно субъект зациклен на вашем произведении, а также не можем сказать, связано это с вашей личностью напрямую или нет. Но сам факт этой вот зацикленности можно считать установленным. Отсюда предположение. Этот человек обязательно должен был обсуждать с вами сцены из романа, возможно даже в процессе его написания. Порой вы ловили себя на мысли о том, что эти обсуждения ему слишком уж сильно нравятся, увлекают, захватывают, даже слегка возбуждают его.

– Будто вводят в какой-то мистический транс, да? – едва слышно пробормотала Валерия.

– Вы вспомнили кого-то из своих близких знакомых, – немедленно констатировал Гуров.

Валерия низко опустила голову, немного помолчала и произнесла:

– Надо же, именно у этого человека получилось наибольшее количество плюсиков. Значит, он и есть тот самый маньяк? Но это невозможно, Лев Иванович! Совершенно невероятно! Такого просто не может быть!

– Почему?

– Да потому что это Татьяна, моя секретарша. Она ведь женщина!

– А вы подумайте хорошенько и снова постарайтесь все взвесить. Так ли это невозможно, как кажется на первый взгляд? Приходилось ли вам замечать за этой женщиной странности, которые слегка настораживали вас? Была ли у нее физическая возможность проделать нечто подобное или наше предположение является совершенно фантастичным?

– Она помогала мне писать большую часть всех кровавых сцен, прорабатывать и выверять некоторые моменты, – пробормотала Валерия. – Именно Татьяна придумала ту фразу, которую маньяк пишет у меня в романе и оставляет около жертв в настоящей жизни. Она подсказала мне и название книги. Я всегда довольно легко придумываю героев и лихо закрученный сюжет, а вот с этим дело у меня обстоит крайне тяжко. «Удар амбидекстра» было идеальным названием по всем пунктам. Оно емкое, хлесткое, где-то загадочное и полностью соответствует основной канве сюжета.

– Что-нибудь еще? – спросил Гуров.

Полковник видел, что губы молодой женщины то подрагивают, то сжимаются в нитку. Ему казалось, что она не решается сделать какое-то признание.

– Так, мелочи, сейчас всего и не упомнишь. Знакомо ли вам вот какое ощущение? Вот вы общаетесь с человеком, и все вроде бы нормально идет, хорошо даже, но периодически что-то словно царапнет по нервам, возникает такое мимолетное чувство, которое, впрочем, мгновенно уходит, не дает каким-либо опасениям сформироваться в мозгу.

– Конечно, знакомо. Например, прямо сейчас у меня сложилось ощущение, что вы вспомнили нечто конкретное, но почему-то не желаете говорить.

– Лев Иванович, а это точно она? Да, я нахожу в Татьяне все признаки, перечисленные вами, пытаюсь принять данный факт одновременно, но все это просто в голове у меня никак не укладывается! Неужели я все это время жила и работала рядом с убийцей и ничего не замечала? Она играла со мной, будто темный ангел сидела на плече, помогала воплощать в жизнь замыслы и идеи? Или это я помогала ей? Скажите, а у вас есть улики, которые прямо указывают на Татьяну?

– Только косвенные. Но это лишь вопрос времени. Поверьте, Валерия, мы не ошибаемся. Все сходится именно на ней, и мы сумеем это доказать. Так что именно вы